Грегори Магвайр заново изобретает фэнтези

Перевод интервью с американским писателем Грегори Магвайром.
Translation of the interview with Gregory Maquire.

ГРЕГОРИ МАГВАЙР ЗАНОВО ИЗОБРЕТАЕТ ФЭНТЕЗИ

Автор: Лорен Моско

Помимо покойной актрисы Маргарет Хэмилтон (и, вероятно, несносной плаксы Дороти), ни одно имя не ассоциируется так прочно со Злой Ведьмой Запада, как имя Грегори Магвайра. Поэтому может показаться удивительным, что его бестселлер «Ведьма» был задуман не как воссоздание сюжета «Волшебника страны Оз».

Магвайр, за период с 1978 по 1994 гг. издавший более дюжины книг для детей, изначально планировал описать реального отрицательного персонажа – Адольфа Гитлера. Писатель был заинтересован в исследовании природы зла с помощью литературы и надеялся найти контекст, достаточно знакомый его новым взрослым читателям, чтобы они выдержали сотни страниц, пока он раскрывает эту сложную, не для легкого пляжного чтения, тему зла. Но недостаток уверенности в своих способностях тщательно проанализировать огромные труды о жизни фюрера привел Магвайра к отказу от первоначального замысла.

Будучи неуверенным, кто мог бы стать самым неотразимым протагонистом, Магвайр придерживался старого как мир правила – писать о том, что знаешь. «Но я знал, что найти зло в работе некоммерческих образовательных учреждений и церковных хоров, моих первых работодателей, будет сложно», говорит он. И он обратился к предмету его докторской диссертации в университете Тафтса – фэнтези. 

ЯЗЫК ДЕТСТВА – ДЛЯ ВЗРОСЛЫХ

Магвайр любил и изучал творчество К.С. Льюиса, Дж.Р.Р. Толкиена и всех писателей от Льюиса Кэрролла до Мадлен Л’Энгл, и в конце концов его озарило: Л.Фрэнк Баум и его книга «Волшебник страны Оз». «Та ведьма была вторым самым страшным существом в моем подсознании после Гитлера», - поясняет Магвайр.

Он понимал, что нельзя построить роман только вокруг страшной ведьмы; нужно создать целый мир. «Без проработки деталей у меня получалось писать остроумно или пронзительно в стиле, скажем, Гарсиа Маркеса или Рушди, но я хотел предложить читателям литературный опыт одновременно напряженный и захватывающий, чтобы читатель забыл, что это фэнтези».

Задав себе такую высокую планку, Магвайр стал искать идею для сюжета. Писатели часто слышат от критиков про важность центрального конфликта; итак, что – или кто – будет противостоять его ведьме?

«Я помню несколько строк из фильма 1939 года, где Злая Ведьма обращается к Глинде по имени», - вспоминает Магвайр. «Я был в Англии, не смог найти копию фильма, но запомнил фразу как «Я должна была знать, что за этим стоишь ты, Глинда!» Но на самом деле фраза была больше похожа на «Держись подальше, Глинда, или я и тебя заколдую!» Одна эта строчка и дала ключевое направление в истории – у Глинды и Злой Ведьмы было общее прошлое. Когда я это понял, я обрадовался и точно знал, что это хорошая идея. Хотя я не был уверен, что смогу ее воплотить».

И он отлично ее воплотил – в бестселлере, ставшим началом нового собственного жанра Магвайра.

Многие писатели мечтают увидеть свои произведения на сцене театра или в кино, и Магвайр оказался на вершине славы, когда «Ведьма» была поставлена как мюзикл на Бродвее, выиграв Tony Award. Несмотря на то, что любому писателю мучительно сложно «отпустить» книгу от себя и разрешить своему произведению быть инсценированным, Магвайр занял позицию невмешательства.

«Учитывая то, что Л.Фрэнк Баум не восстал из могилы и не преследовал меня за кражу его сюжета, я последовал его примеру и занял самое дальнее зрительское место в творческой мастерской по переделке «Ведьмы» в мюзикл», - объясняет Магвайр. И поклонники, и критики отметили отклонение постановки от романа, но Магвайр одинаково ценит и книгу и мюзикл за их вклад в создание образа Ведьмы и за разные способы, которыми они привлекают аудиторию.

«Постановка – грустная трогательная комедия, а книга, я думаю, комическая трагедия, но идея у них одна: Жизнь заблудшей души тоже имеет ценность, и горечь потери одинаково сильна, когда мы вынуждены прощаться (из-за смерти ли, или из-за расставания) и с кем-то заурядным с окраин, и с кем-то знаменитым из столицы», - говорит автор.

Но важнее, чем успех романа и мюзикла, оказалось то, что в процессе написания «Ведьмы» Магвайр открыл фундаментальный принцип в повествовании, который определил его творчество: «Детство – это источник единственного общего языка. Почему бы не использовать его для создания вымышленного мира?»

«Детские басни и сказки формируют, возможно, единственный по-настоящему уникальный банк образов, которые современная взрослая читающая аудитория все понимает. Мы больше не можем рассчитывать (если вообще когда-то могли) на то, что все читатели увидят аллюзии на мифы Древней Греции, римские трактаты, предания Ветхого Завета, притчи Нового Завета. Но мы вполне можем предположить, что фраза «У меня такое ощущение, что мы больше не в Канзасе» будет читателям понятна».

Сила воздействия «Ведьмы» кроется в искусном маневрировании между заведомо взрослыми элементами и приемами и намеками типично детской истории, и то же самое можно сказать про продолжение романа – книги  «Сын ведьмы» и вышедшую в 2008 году «Лев среди людей», как впрочем и «Признания дурнушки сестры» (воссоздание истории Золушки, действие происходит в Харлеме 17 века в период тюльпанного бума и последующей депрессии), и «Зеркало Зеркало» (книга переносит Белоснежку в Италию эпохи Ренессанса). В пятом романе, «Потерянный», автор использует немного более реалистичный подход, но все же на ум приходят произведения Чарльза Диккенса и А.С. Байетт с их намеками на истории про привидений.

Хотя в каждом романе Магвайра свое собственное место действия и свои воссозданные персонажи (включая таких, как Лукреция Борджиа из «Зеркало Зеркало», чей прототип взят не из сказки, а из исторических книг), все его произведения произрастают из трех творческих зерен: философский вопрос, историко-политический момент и сказочная обработка. Именно переплетение этих составляющих делает каждый роман таким многоуровневым. 

«Роман про зло во всех его неожиданных проявлениях должен включать в себя секс, политику, религию – именно про эти три вещи не принято говорить на приличном званом обеде», - объясняет Магвайр. «Сама тематика «Ведьмы» предполагала, что это будет книга для взрослых, а в процессе написания секс и жестокость, фундаментализм и тирания подняли головы и шумно загалдели, требуя себе место под зеленым солнцем». 

МАГИЯ ВОССОЗДАНИЯ МИРОВ

Как и дорога из желтого кирпича Баума, каждый исходный сказочный сюжет имеет так много рытвин и тупиков, что для Магвайра идеальный путь – придерживаться проложенной колеи и восстанавливать пробелы. Тем не менее, для правильного выбора, какой кирпичик использовать, а какой отбросить, нужно больше, чем просто немного магии.

«В пересказе рассказчику нужно уметь оценить, без каких элементов сюжета не получится, - советует Магвайр. – Если я говорю, «в романе будет зеркало», образованный читатель может подумать о Теннисоне – «Со звоном треснуло стекло» («Волшебница Шалот», пер.И.Бунина) - или святом Павле – «Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло» (Новый Завет, Первое послание к Коринфянам, 13:12) – или о мифе про Нарцисса, который влюбился в собственное отражение в воде. Если добавить гнома и яблоко, получится отсылка к Белоснежке. Если поместить зеркало, гнома и яблоко в другой сюжет  - все равно будет просматриваться Белоснежка. Не обязательно писать про стеклянный гроб, или тесный лиф, или отравленную расческу. Всего нескольких элементов достаточно, но это должны быть такие элементы, которые читатель узнает».

После того, как Магвайр выбирает историческое место действия, исходный сказочный сюжет и философский вопрос, он начинает создавать свою историю, которую он творит слово за словом, от первой строчки до последней, по порядку.

«Даже неудобно признаться, сколько времени я трачу на первые четыре или пять страниц книги, - говорит он. – Я думаю, хорошо написать первые страницы – даже если потом их выкидываешь или заменяешь новым материалом – самое сложное в писательской работе. Первые страницы задают тон и звучание и крайне необходимое ощущение места действия, которое проходит через все произведение».

«Литература – это ремесло, но в нем есть элементы колдовства. Писателю приходится работать над заклинанием, устранять многословие, чтобы отточить первые впечатления только что рожденной вселенной, которая должна воплотиться в реальность с первого предложения. Это пугающая ответственность, и если мне не удаются первые пять страниц, я не могу продолжать. Очевидно, это не подходящее время для написания книги, или возможно, это не моя книга и не мне ее писать». 

Хотя писать первые страницы очень тяжело, некоторые аспекты ремесла даются Магвайру уже легче. Он описывает себя во время учебы в колледже как не очень «способного» исследователя, но ему нравится охотиться за информацией и собирать ее: пока Магвайр писал «Признания дурнушки сестры», он ездил в Нидерланды и провел бессчетное количество часов в музее Франса Халса, где выставлены многие работы Золотого века голландской живописи.

«Я стараюсь подходить к месту действия моих книг – даже фэнтези – и как писатель, и как культурный антрополог, - говорит Магвайр. – Я хочу, чтобы здравоохранение, образование, религия, искусство, отношение к женщинам, детям, бесправным гражданам и власть имущим были отражены в моей книге – как контекст, и тогда повествование, каким бы волшебным оно ни было, смотрится более реалистично».

Саморедактирование также становится естественным для автора. «За 32 года издания книг я научился беспощадно уничтожать определенные спорные абзацы на ранних стадиях написания книги. Но я все еще учусь, и впереди много подобных уничтожений, если я хочу продолжать совершенствоваться как писатель».

ПРОБУЯ СТРАННЫЕ ВЕЩИ

Докторская диссертация по английской и американской литературе, которую он написал уже после публикации его первых книг, тоже оказалась полезной, она научила Магвайра терпению при работе с непонятным или трудным исходным материалом. «Я стал любить и ценить работы писателей-пуритан американских колоний – работы, которые я раньше ненавидел. Я увидел, что есть нечто универсальное во всех проявлениях человеческой культуры, и зрелый автор не пройдет мимо чего-либо, что якобы не в его вкусе. Работа начинающего писателя в том, чтобы все попробовать и испытать. Пробуйте все, люди».

И это, по сути, лучший совет Магвайра, данный под влиянием  Бена Шана и его публичных лекций, изданных под названием «Форма содержания» («The Shape of Content»).

«Не спеши выключать радио лишь потому, что эфир тебе не интересен. Слушай ток-шоу, проповеди фундаменталистов, репортажи с бейсбольного поля, левонаправленные слезливые истории – какими  бы ни были твои самые нелюбимые программы. Всегда можно чему-нибудь научиться, если на все обращать внимание». 

Он также вспоминает отрывок из книги  Луизы Фитхью «Шпионка Харриет»,  его любимого не-фэнтезийного романа из детства. «Она всегда готова была признаться, если чего-то не знала. Ну и что, думала она, учиться никогда не поздно».

«Эта строчка морально поддерживала меня на многих ужасных формальных обедах в обществе высоких эрудированных гостей самых различных маловразумительных профессий. Моя уверенность в себе выросла из этого простого афоризма».

Но даже уверенность, пришедшая к писателю со славой, не избавляет его от тревоги. В 55 лет Магвайр – который по-прежнему пишет как для взрослых, так и для детей – обнаружил, что по мере роста круга его читателей растут его требования к самому себе. «С возрастом впечатления человека становятся не такими яркими, и все труднее найти достойный сюжет для книги. Если мне не удастся найти что-то новенькое для размышлений и обдумывания, я лучше прекращу писать, - говорит автор. – Это весьма серьезная проблема относительно содержания романов, и она в общем-то скрывает мои сомнения насчет формы произведения, в которые я могу удариться».

«Подобно «Волшебнику Страны Оз» Баума, я случайно написал роман, который получился лучше и намного эффективнее, чем он имеет право быть. А я купаюсь в славе теплых отзывов. Мне приходится прилагать усилия, чтобы не думать об этом, но к счастью, будучи отцом маленьких детей, меня опускают с небес на землю весьма основательно и весьма регулярно».

Итак, что же ожидать от Магвайра в будущем? … автор работает над четвертым и (похоже) последним романом из серии про Ведьму. «Я не вижу развития событий после него. Но может быть, в планах история про Рапунцель». (Четвертый роман «Прочь из Оз» («Out of Oz») вышел в 2011 году. – Прим. пер.)