Маргарет Атвуд, "Слепой Убийца"
Мост
Через десять дней после окончания войны моя сестра Лаура съехала на машине с моста в ущелье. Мост ремонтировали, она проехала прямо под предупреждающий знак. Машина пролетела сотню метров сквозь кроны деревьев, покрытых нежной новой листвой, загорелась и скатилась в мелкий ручеек на дне ущелья. Сверху на нее упали обломки перил. От Лауры остались только обгоревшие останки.
О случившемся я узнала от полицейского: машина была моя, и они отследили номер. Он говорил со мной почтительно: без сомнения, имя Ричарда было ему знакомо. Полицейский сказал, что колеса могли попасть на трамвайные рельсы, или тормоза могли отказать, и что он также обязан уведомить меня о двух свидетелях – один юрист на пенсии, второй банковский служащий, -уважаемые люди, которые утверждают, что видели, как все было на самом деле. По их показаниям, Лаура повернула с дороги резко и намеренно и съехала с моста в пропасть так же спокойно, как если бы просто повернула за угол. Свидетели заметили, как она крутила руль, из-за ее белых перчаток.
Дело не в тормозах, подумала я. У нее были свои причины. Правда, мотивы ее поступков всегда отличались от мотивов других людей. В этом она была крайне жестокой.
- Я полагаю, вы хотите, чтобы я опознала ее, - сказала я. – Я буду в вашем распоряжении. - Я слышала спокойствие в собственном голосе, словно со стороны. На самом деле я с трудом произносила слова, губы словно онемели, все лицо свело от боли, как будто я была у дантиста. Я злилась на Лауру за то, что она сделала, и на полицейского за его намеки, что она специально так поступила. Голова горела, как будто я оказалась в пустыне и горячий ветер растрепал мне волосы, присыпав их песком.
- Боюсь, будет расследование, миссис Гриффен, - проговорил полицейский.
- Естественно, - ответила я. – Но это был несчастный случай. Моя сестра никогда не умела хорошо водить.
Я представила себе нежный овал лица Лауры, ее аккуратно забранные волосы, ее одежду – блузку с маленьким круглым воротничком какого-нибудь спокойного цвета – голубого или стального или больничного зеленого. Лаура обычно одевалась как на исповедь – такие оттенки не носят, в них скорее прячутся. Представила ее серьезную полуулыбку, приподнятые брови, как будто она высматривала что-то вдали.
Белые перчатки – жест Понтия Пилата. Она умывала руки, отрекалась от меня. От всех нас.
О чем она думала, когда угнанная ею машина нырнула с моста и на один краткий миг зависла в свете полуденного солнца, сверкая, как крылья стрекозы? Об Алексе, о Ричарде, о предательстве, о нашем отце и его крахе; может, о Боге и ее фатальной, запутанной сделке с ним. Или о пачке школьных тетрадей, которые она спрятала утром в ящике комода с моими чулками, зная, что кроме меня их никто не найдет?
Когда полицейский ушел, я поднялась наверх переодеться. В морг мне понадобятся перчатки и шляпа с вуалью. Что-то, чтобы было не видно глаз. Там могут быть репортеры. Мне надо вызвать такси. И еще предупредить Ричарда, позвонить в офис: он захочет подготовить траурную речь. Я зашла в гардеробную: мне надо одеться в черное и взять носовой платок.
Я открыла ящик, увидела тетради, разрезала бечевку, которой они были перевязаны. Я заметила, что у меня стучат зубы, а сама я покрылась холодным потом. Я решила, что я в шоке.
Мне вспомнилась Рини, в то время, когда мы были детьми. Именно Рини заботилась о нас, заклеивала наши царапины и порезы. Мама постоянно то отдыхала, то где-то занималась благотворительностью, но Рини всегда была рядом. Она подхватывала нас и усаживала на белый кухонный стол, прямо рядом с тестом, которое она раскатывала, или рядом с цыпленком, которого она разделывала, или с рыбой, которую она потрошила, и давала нам кусочек сахара, чтобы заставить нас закрыть рот. Скажи мне, где болит, спрашивала Рини. Прекрати скулить. Успокойся и покажи мне, где.
Но некоторые люди не могут сказать, где болит. Они не могут успокоиться. И никак не могут прекратить скулить.
Музыка перевода V. Перевод с английского: The Blind Assassin - Слепой Убийца
Мост
Через десять дней после окончания войны моя сестра Лаура съехала на машине с моста в ущелье. Мост ремонтировали, она проехала прямо под предупреждающий знак. Машина пролетела сотню метров сквозь кроны деревьев, покрытых нежной новой листвой, загорелась и скатилась в мелкий ручеек на дне ущелья. Сверху на нее упали обломки перил. От Лауры остались только обгоревшие останки.
О случившемся я узнала от полицейского: машина была моя, и они отследили номер. Он говорил со мной почтительно: без сомнения, имя Ричарда было ему знакомо. Полицейский сказал, что колеса могли попасть на трамвайные рельсы, или тормоза могли отказать, и что он также обязан уведомить меня о двух свидетелях – один юрист на пенсии, второй банковский служащий, -уважаемые люди, которые утверждают, что видели, как все было на самом деле. По их показаниям, Лаура повернула с дороги резко и намеренно и съехала с моста в пропасть так же спокойно, как если бы просто повернула за угол. Свидетели заметили, как она крутила руль, из-за ее белых перчаток.
Дело не в тормозах, подумала я. У нее были свои причины. Правда, мотивы ее поступков всегда отличались от мотивов других людей. В этом она была крайне жестокой.
- Я полагаю, вы хотите, чтобы я опознала ее, - сказала я. – Я буду в вашем распоряжении. - Я слышала спокойствие в собственном голосе, словно со стороны. На самом деле я с трудом произносила слова, губы словно онемели, все лицо свело от боли, как будто я была у дантиста. Я злилась на Лауру за то, что она сделала, и на полицейского за его намеки, что она специально так поступила. Голова горела, как будто я оказалась в пустыне и горячий ветер растрепал мне волосы, присыпав их песком.
- Боюсь, будет расследование, миссис Гриффен, - проговорил полицейский.
- Естественно, - ответила я. – Но это был несчастный случай. Моя сестра никогда не умела хорошо водить.
Я представила себе нежный овал лица Лауры, ее аккуратно забранные волосы, ее одежду – блузку с маленьким круглым воротничком какого-нибудь спокойного цвета – голубого или стального или больничного зеленого. Лаура обычно одевалась как на исповедь – такие оттенки не носят, в них скорее прячутся. Представила ее серьезную полуулыбку, приподнятые брови, как будто она высматривала что-то вдали.
Белые перчатки – жест Понтия Пилата. Она умывала руки, отрекалась от меня. От всех нас.
О чем она думала, когда угнанная ею машина нырнула с моста и на один краткий миг зависла в свете полуденного солнца, сверкая, как крылья стрекозы? Об Алексе, о Ричарде, о предательстве, о нашем отце и его крахе; может, о Боге и ее фатальной, запутанной сделке с ним. Или о пачке школьных тетрадей, которые она спрятала утром в ящике комода с моими чулками, зная, что кроме меня их никто не найдет?
Когда полицейский ушел, я поднялась наверх переодеться. В морг мне понадобятся перчатки и шляпа с вуалью. Что-то, чтобы было не видно глаз. Там могут быть репортеры. Мне надо вызвать такси. И еще предупредить Ричарда, позвонить в офис: он захочет подготовить траурную речь. Я зашла в гардеробную: мне надо одеться в черное и взять носовой платок.
Я открыла ящик, увидела тетради, разрезала бечевку, которой они были перевязаны. Я заметила, что у меня стучат зубы, а сама я покрылась холодным потом. Я решила, что я в шоке.
Мне вспомнилась Рини, в то время, когда мы были детьми. Именно Рини заботилась о нас, заклеивала наши царапины и порезы. Мама постоянно то отдыхала, то где-то занималась благотворительностью, но Рини всегда была рядом. Она подхватывала нас и усаживала на белый кухонный стол, прямо рядом с тестом, которое она раскатывала, или рядом с цыпленком, которого она разделывала, или с рыбой, которую она потрошила, и давала нам кусочек сахара, чтобы заставить нас закрыть рот. Скажи мне, где болит, спрашивала Рини. Прекрати скулить. Успокойся и покажи мне, где.
Но некоторые люди не могут сказать, где болит. Они не могут успокоиться. И никак не могут прекратить скулить.
Музыка перевода V. Перевод с английского: The Blind Assassin - Слепой Убийца
Комментариев нет:
Отправить комментарий